Убийство в стиле ретро - Страница 62

Пока стояла в ожидании автобуса, трое мужчин ей подмигнули, двое посигналили, а один пригласил в ресторан. Такое поведение представителей сильного пола было для Ани настолько непривычным, что она то и дело щипала себя за ляжку, чтоб убедиться, что ей это не снится. К моменту, когда она поверила в реальность происходящего, ее бедро жгло и саднило. Но настроение тем не менее было приподнятым:

остатки похмелья как ветром сдуло и почему-то потраченных денег было уже не так жалко.

Когда к остановке подъехала ее маршрутка (полупустая!), Аня ехать передумала. Вместо этого она направилась в ближайший магазин верхней одежды.

Отдел «Дубленки и кожа» нашла тут же – по запаху. Вошла. Осмотрелась. Молоденький продавец, оглаживающий на манекене замшевый френч, тут же сделал на Аню стойку – подскочил со словами:

– Вам помочь?

– Мне нужна революционная дубленка… Или куртка, – не очень уверенно проговорила Аня, некстати забывшая название революции. – Прямая, строгих линий, с воротником стойкой и отстегивающимся капюшоном.

– Вы сказали, революционная? – переспросил продавец.

Тут в Анином мозгу наступило прояснение, и она вспомнила:

– «Матрица-революция», знаете?

– Ах вот вы о чем! – обрадовался парнишка. – А то уж я испугался, что у нас нет того, что вам бы хотелось…

– А у вас есть?

– Есть! Дубленка из «Перезагрузки» и куртка из «Революции», вернее, плащ. Прям как у Тринити…

Что такое какутринити, Аня не знала, поэтому от куртки отказалась, но дубленку из ПЕРЕЗАГРУЗКИ (после химчистки, что ли?) попросила показать.

К Аниной радости она оказалась очень красивой, теплой, прекрасно сидящей на ее худощавой фигуре. Но стоила она двадцать пять тысяч. Еще вчера эта запредельная цена шокировала бы Аню, но сегодня показалась приемлемой: что стрижка-покраска, что дубленка из натурального меха, стоят одинаково, но волосы через месяц отрастут, а дубленку она лет десять (двадцать при хорошем уходе) проносит. Так что выходит, она делает выгодное капиталовложение.

Выйдя из магазина в новой дубленке (куртку она не выкинула, как ей велели, а аккуратно сложила в пакет и взяла с собой), Аня решила немного пройтись: попривыкнуть к новой вещи и, что греха таить, покрасоваться. Прошагала всего лишь полквартала, как с неба посыпался мерзкий мокрый снежок, и она забежала в первый попавшийся магазин, чтобы уберечь прическу и дубленку от влаги.

Магазин, куда Аня влетела, оказался цветочным, что было очень кстати, потому что она давно хотела прикупить какое-нибудь комнатное растение: чахлый фикус нуждался в компании. Здесь выбор был огромным: диковинные цветы, папоротники, пальмы, деревца-бансаи и даже побеги ржи в кадках. Пока Аня выбирала друга своему убогому фикусу, из-за двери, ведущей в служебное помещение, за ней с интересом наблюдал некий господин в элегантном, но несколько старомодном твидовом костюме.

Когда Аня остановились у прилавка с кактусами, он решил обнаружить себя – вышел из своего укрытия и направился к ней.

– Это не ваши цветы, – с улыбкой проговорил он, вставая рядом с девушкой.

– Что вы сказали? – переспросила Аня. Она была занята своими мыслями и не сразу обратила внимание на пожилого господина в странном клетчатом костюме, стоявшего рядом с ней у прилавка.

– Я сказал, что кактусы не ваши растения… Вы ведь выбираете для себя?

– Да, мне нужен цветок в новую квартиру.

– Любите цветы? – спросил мужчина, внимательно посмотрев Ане в глаза.

– Очень.

– Я сразу это понял, как только вы вошли… В вашем лице было столько радости, когда вы смотрели на мои растения…

– Вы хозяин этого магазина? – осенило Аню.

Мужчина с достоинством кивнул:

– Позвольте представиться, Брянский Вениамин Антонович, для близких просто Веня.

Аня назвала свое имя. Веня нашел его обворожительным, после чего приложился своими сухими губами к костяшкам ее пальцев. Обладательница обворожительного имени дико смутилась – еще ни разу в жизни мужчины не целовали ей руки.

– Хотите, я помогу вам выбрать цветок? – предложил Веня, закончив с лобзаниями.

– Очень хочу…

– Тогда пойдемте…

Он повел ее в самый дальний, но самый светлый (единственное окно располагалось именно там) уголок магазина. Там, на столиках из белого гипса, стилизованных под низкие античные колонны, стояли удивительные цветы в маленьких горшочках. Листьев на стеблях почти не было, зато огромные соцветия унизывали их буквально до спрятавшихся в земле корней.

– Какая красота! – восхитилась Аня. – Что это?

– Орхидеи. Они великолепны, не правда ли? – Он взял со столика один из цветков – с нежными бледно-розовыми лепестками. – Посмотрите, вам не кажется, что эта орхидея похожа на вас?

Хм. С цветами ее еще не сравнивали. С птицами – бывало: с курицей, например, или кукушкой, но не простой, а бестолковой, еще с животными: коровой (тупой), овцой (облезлой) и собакой (х…евой).

– Вы не представляете, Анечка, – продолжал щебетать Веня, – как умопомрачительно смотрятся орхидеи в естественной среде! Бывал я в Бразилии, так в тамошних джунглях такие красавицы на деревьях висят, что голова кругом… Кстати, в наших лесах они тоже есть, не такие, конечно, роскошные, а поскоромнее: любка, или ночная фиалка, и ятрышник, именуемый в народе «кукушкиными слезами»…

Аня слушала лекцию вполуха: ей не было дела ни до бразильских орхидей, ни до лесных ятрышников, занимали ее только те, которые находились перед глазами. Особенно привлекал один цветок с розово-оранжевыми, как летний, предвещающий жару закат, соцветиями. По мнению Ани именно такая орхидея походила на нее, теперешнюю: нежная и нарочито яркая одновременно. Видимо, в цветках этого одомашненного чуда так же, как и в ней самой, боролись две стихии: жажда свободы и покорность судьбе…