Убийство в стиле ретро - Страница 39

– Простите меня, Аня, я не должен был так грубо себя вести, – выдавил из себя Петр. – Я дурак.

– Да что вы, Петр Алексеевич… – смутилась Аня. – Не надо так… Это я во всем виновата…

– Я просто хотел вас предостеречь от необдуманных поступков…

– Я понимаю. И обещаю больше их не совершать.

– Вот и славно. – Он ободряюще ей улыбнулся. – Значит, все у вас будет хорошо!

Она состроила саркастическую гримаску, как бы давая понять, что у нее никогда все хорошо не будет, а после того как на ее лицо вернулось привычное растерянное выражение, спросила:

– Петр Алексеевич, а что вы про Лизавету Петровну недавно говорили, я что-то не поняла?

– Я сказал, что Голицыну скорее всего зарезали из-за ее антиквариата, она была частой посетительницей ломбарда, и милиция считает, что к ней наведались по наводке кого-то из работников. Если вы заметили, на ее теле следы пыток, это наводит на мысль, что из нее вытряхивали сведения о том, где спрятаны оставшиеся ценности…

– Вы в это верите?

– Хорошая версия, мне она кажется самой перспективной.

– А мне нет, – выпалила Аня. – Потому что я уверена, что пострадала Голицына из-за меня.

– А вы-то тут при чем?

– Кому-то очень не хотелось, чтобы я узнала правду о себе! Потому Лизавету Петровну и убили именно сегодня…

– Аня, Аня, – предостерегающе замахал рукой Петр, для чего ему даже пришлось оторвать ее от руля. – Не надо фантазий! Они попахивают манией величия…

– Никакие это не фантазии, а мания величия тут вообще ни при чем, – нахохлилась она. – Просто две смерти, ее и бабусина, как-то связаны. А единственное связующее звено между ними – правда обо мне.

– Звеньев гораздо больше, просто вы не знаете. Первое – они давно знакомы, значит, у них могли быть общие недруги. Это, конечно, самое слабое звено, но все же… Второе – обе жили в одиночестве, значит, могли стать жертвами случайных грабителей и мошенников – одинокие старухи в наше время относятся к группе риска. И наконец, третье – обе они владели антикварными вещичками, обе были клиентками ломбардов, то есть могли попасть в поле зрения одного и того же алчного человека или банды грабителей, работающих в связке с ювелиром. Последнее как раз наиболее вероятно.

– Очень складно, – кивнула головой Аня. – Только вы одного не учли: ни один грабитель, работающий в связке с ювелиром, не зарежет свою жертву старинным кинжалом!

– Голицыну убили кухонным ножом.

– Ее – да, а Элеонору Георгиевну – раритетным кинжалом. Как сказали о нем менты: старинное боевое оружие, стоит бешеных денег…

– Я не знал об этом, – признался Петр. – Мне просто сообщили, что ее убили ударом ножа в сердце…

– И ту и другую – заметьте, Петр Алексеевич, – и ту и другую убили ударом ножа в сердце! Вам не кажется это странным? Две давние подружки в один месяц умирают одинаковой смертью…

Петр задумался. Если Анины размышления верны, то дело принимает скверный оборот. Он-то считал, что смерть обеих подруг лишь нелепая случайность, а теперь получается – не случайность, и не нелепая, а тщательно продуманная закономерность. И еще: убийство Новицкой имеет смысл, то есть ее могли убрать жаждущие мифических бриллиантов родственники (они же не знали, что старуха ничего им не оставила), но зачем зарезали Голицыну, у которой никаких наследников не было? Напрашивается один вывод: чтобы заткнуть рот. Но заткнуть, предварительно выманив какую-то информацию, – следы пыток на теле говорят сами за себя…

Что же хотел узнать убийца: местонахождение фамильных драгоценностей или правду об Анином происхождении?

– Аня, знаете что… – заговорил Петр после долгих раздумий, – давайте-ка съезжайте с квартиры. Зря мы поторопились с вселением!

– Почему? Вы же сами говорили, что проблем не будет…

– Юридических – нет, но вы можете пострадать… И почему я раньше об этом не подумал?!

– Я могу пострадать и вне квартиры. Если кто-то меня вознамерился убить, то убьет. Либо по дороге на работу, либо на пути домой. Меня можно сбить машиной, сбросить под поезд метро, стукнуть кирпичом по голове, подкараулив в темном переулке…

– Все равно вам лучше вернуться в коммуналку, там по крайней мере вы не одна, у вас куча соседей…

– Петр Алексеевич, я не думаю, что убийца будет охотиться и за мной. Зачем ему я?

– Мы не знаем причины, по которой он убил двух старушек… Если все дело в драгоценностях, то вы будете следующей жертвой.

– Но мы даже не знаем, существуют ли они на самом деле!

– Мы не знаем, но убийца, судя по всему, уверен в их существовании, так что вам лучше переехать…

– Я сдала свою комнату, я вам уже говорила, так что я остаюсь, – твердо сказала Аня. Похоже, эту девушку трудности закаляют. Если так пойдет, через годик-другой она даже перестанет вздрагивать, услышав грубый окрик.

– Хорошо. Только пообещайте мне не лезть ни к кому из своих предполагаемых родственников с расспросами о вашем происхождении. Не говорите им о бабушкином письме. Любой из них может быть убийцей.

– Поздно.

– В каком смысле?

– Эдуарду Петровичу я уже растрепала. – Она опустила голову на приборную доску, прислонилась к ней лбом и тихо сказала: – И он знал о том, что я еду к Голицыной.

Петр шумно втянул носом воздух. Значит, Вульф – убийца! Конечно, больше некому. Елена Бергман привыкла решать проблемы цивилизованно, Сергей Отрадов слишком далек от семейных дел, двадцать лет не виделся ни с одним из родственников, у Дениса кишка тонка, у Ефросиньи с кишкой полный порядок, но она вряд ли пошла бы на такое грязное убийство – как показывает статистика, женщины, как правило, убивают при помощи ядов, если, конечно, действуют не в состоянии аффекта…